И я снова здесь, со своей детской непосредственностью и заезженными сюжетами. Рассказик писался с прошлого лета, но сел и дописался сегодня за несколько часов. В этом вся я, ага!
О взрослении и взаимовыручке. Прям рефератом на утруднение можно сдавать, ай да я. Засчитайте мне там
Моя сестра-пацюк?!Бамс! Дз-зеньк! Дз-зеньк! - серая крысочка скакала вокруг керамической миски, нещадно бодая её головой.
-Летти, да успокойся же, наконец. Миска упадет - получишь от матери.
-Тогда давай играть. Мне скучно, Тим, понимаешь?
-Ой, только не это. Не могу, Летти.
-Вот, так всегда. Сколько тебя просила: » Давай поиграем, Тим, всего 5 минуточек!»
А ты: «Летти, дела!». И какие это, спрашивается, дела? Зубы через клетку скалить соседским пацанам и по решетке лазить, кверху пузом?
Эх, сестра. Не понимает, что я свершаю сверхважные деяния. Не ей же жить в клетке в общей клетке. И совсем скоро-через несколько недель! А там ведь надо авторитет держать- и пушиться, и в зубы уметь дать, в крайнем случае. У них, девок, проще: поскакал, угрожающе попищал, в гамаке всех растолкал- и уже Глав. Крыса. Возможно, это все-следствие девчачьей легкомысленности и распущенности?
Вообще, я всегда думал, что мы с Тарталеткой разного возраста, хоть и однопометники. Сестра наивная, подвижная и безумно громкая, хоть и размером с грецкий орешек. Я-более рассудительный, ответственный и тихий. Благодаря этой своей разумности всегда получаю - и за себя, и за сестру. За сестру вдвойне. Потому что она чудит за два помета пасюков.
Поэтому я всегда мечтал, чтобы в помете нас было хотя бы трое. И Тарте не скучно, и получаю не только я.
-Треньк! Бздыщ! Ой!
Я оглянулся: по всей клетке осколки, некогда бывшие мисочкой, а на них- сестра, скачущая, аки блоха.
«Она же поранится!»-промелькнуло в мыслях.- «Ой, да ладно, будет знать, что брата нужно слушать. Может, маму позвать?»
Но мама уже и без зова неслась к дочери, услышав её жалобный писк.
-Летти, моя маленькая мышка! -мама вытянула сестру из осколков за несколько секунд. Я ужаснулся: розовые пяточки были все в порезах, из которых сочилась кровь. «Где же Мира, где же Мира!»
Мира материализовалась из нечего, как доктор Айболит, только без мигалки и чемоданчика в руках. А через секунду уже исчезла, прихватив с собой Тарталетку.
Я виновато посмотрел на мать. Было видно, что она злиться, а молчит только потому, что думает, как бы мне все объяснить…культурнее.
-Тим, ты что, не мог остановить сестру? Ты же все видел! Я думала, ты взрослый мальчик, который может уберечь Летти. Думала, что могу положиться на тебя, Тим!-мама уже не злилась, она смотрела на меня с укором и болью в глазах.
На душе вдруг стало так противно и мерзко, будто я проглотил две капсулы рыбьего жира залпом, и они стали комом в горле. Ужасно захотелось плакать, прижавшись к маминому боку, наговаривать на сючку-судьбу и тяжелую жизнь. Я ведь всего лишь маленький крысенок и, быть может, тоже хочу скакать по клетке и играть фкрысу. Ан нет, меня уже в четырехнедельном возрасте заставили стать взрослым, возложив ответственность за маленькую сестренку. Ответственность, с которой я не справился. Желая показаться перед мамой взрослым, я потерял своё счастливое детство.
Проникшись своей тяжкой судьбой, ушел всхлипывать в уголок.
Вдоволь наплакавшись, я твердо решил: «Раз уж взрослеть, то взрослеть до конца!»
Выбив головой дверцу клетки, я ушел навстречу взрослой жизни. То есть, в общую клетку. Немного раньше срока, но разницы никакой. Шмель с Фаустом от этого добрее не станут.
Пять минут путешествия в тени хозяйского стола- и вот он, мой новый дом. Шаг меж прутьев большой, для зрелых самцов, так что я без труда пролез, даже без стука.
В клетке- гробовая тишина, только цокот моих лапок по фальш-дну. Как будто ловушка какая-то…Брр! Прогнав из головы дурацкие мысли, я попытался послать следом и дрожь. Однако, не могу твердо утверждать, что у меня получилось.
-Приве-ет!-Мой голос прозвучал очень по-детски. Тут я уж поспорил, кто из нас взрослее-Тарталетка или я.
-Ой, кто это у нас такой ма-аленький, се-еренький, испуганенький? -голос прозвучал из ниоткуда, заставив меня вздрогнуть.
-Это, верно, нас обещанный весенний сюрприз. Не пугай мелочь, Вж. Смешно выглядишь.
-Фокс, заткнись и спи. Моя малявка, я его еще неделю назад забил!
-Ты его забил не для того, чтобы запугивать, бошка карамельная!
-Отстань.
Шмель спустился откуда-то сверху, мощным прыжком спрыгнув на полку. Я узнал его, сразу: блестящая шерсть цвета кофе с молоком, глаза-бусинки, сильные лапы. Мне со своей невзрачной серостью оставалось только завидовать.
Крыс оказался возле меня за несколько секунд. Я почувствовал его дыхание возле своего носа.
-Что принес?-прорычав он, клацнув зубами. Снова захотелось заплакать.-Отвечай!
-Отойди от него!-девчачий, до боли родной голос снова поселил внутри беспокойство.
«Откуда она здесь?! Вот дурочка-то…»
-Что я вижу! Отважная сестренка пришла защищать брата-остолопа? Как мило!
Крыс медленно приближался к Тарталетке, я уловил её испуганный взгляд. Вдруг, развернувшись, поскакала обратно к дверце, выскользнув между прутьями. Шмель погнался за ней, но вдруг остановился, врезавшись головой туда, где только что была сестра.
Воспользовавшись секундой промедления, я вылез следом. Сестра была уже на полпути к родной клетке.
-Здорово я его? Он такой: «Бах!», я такая: «Бах!», он такой: «Ай!»
Ух!
Видимо, она была в восторге от своей победы.
-Ты как здесь? Как лапа?
-Как же не услышать, когда ты та-ак орешь? А лапа…Лапа нормально, только болит немножечко.
«Ору? Хм.. А я и не слышал. Зов крови, что ли?»
-Спасибо тебе, Летти. И прости меня.
-Не дрейфь, у нас еще 2 недели. Я тебя такому научу, твои..эти..с гамаков они попадают, короче!
-Ни секунды не сомневаюсь.-Я глянул на сестру одним глазом,-надо же, я и не замечал, как она повзрослела…
