Как чуден милой лик...

[Red Fluffy]

Она сидела у окна,
А он вошел в ее вагон.
— Женат, — подумала она,
— Лет тридцать пять, — подумал он.
А за окном цвела весна,
День был прекрасен, словно сон.
— Красив, — подумала она.
— Как хороша! — подумал он.
Но проза жизни такова,
Он встал и вышел на перрон…
— Как жаль! – подумала она.
— Как жаль! – успел подумать он.
А дома, взяв бокал вина,
Включив любимый «Вальс-Бостон»
— Одна… – подумала она.
— Один… – подумал он

(не моё)

А ещё не могу найти один стих.. В нём речь шла про родинки, но иносказательно (кажется) и были слова что-то вроде "спускаюсь к ... пятой". Называется что-то вроде "Семь родинок". Если кто-то поймёт о чём идёт речь выложите, пожалуйста! Помню только что от него дух захватило лет 5 назад, прочитал знакомый, но перерыла весь нет и так и не нашла   

[Red Fluffy]

Есть люди с особо чувствительной кожей –
их лучше не трогать. Они не похожи
на всех остальных. Они носят перчатки,
скрывая на коже следы-отпечатки
лилового цвета от чьих-нибудь пальцев,
бесцеремонных в иной ситуации.
Они опасаются солнца в зените.
Обычно, надев толстый вязаный свитер,
выходят из дома по лунной дорожке
пройтись; и не любят, когда понарошку,
когда просто так, не всерьез, не надолго.
Болезненно чувствуют взгляды-иголки
и крошево слов. Они прячут обиду
в глубины глубин, но по внешнему виду
спокойны они, как застывшая глина,
лишь губы поджаты и паузы длинны.
Они уязвимы, они интересны;
и будьте чутки и внимательны, если
вы их приручили: они не похожи
на всех остальных – они чувствуют кожей.

Милорад Павич

[Red Fluffy]

Я уже отдан силе,
что правит моей судьбой.
Я ни за что не держусь,
поэтому мне нечего защищать.
У меня нет мыслей,
поэтому я увижу.
Я ничего не боюсь,
поэтому я буду помнить себя.
Отрешенный, с легкой душой,
я проскочу мимо Орла,
чтобы стать свободным.

К.Кастанеда "Колесо времени"

[Eywa]

 Мелодия грусти в каплях дождя.
Душа растерялась, себя не найдя.
И сердце свернулось в озябший комочек.
Пусть оно плачет, если так хочет.
Пусть лист одинокий по лужам парит.
Мурашками грусть пусть по коже скользит.
Пусть нервы ослабнут в струях дождя.
Душа растерялась, себя не найдя…

Автора не знаю

[Red Fluffy]

Я тебя не люблю – я
смертельно тобою больна.
Я тебя запрещала себе ,
только толку не вышло –
Между сердцем моим и
рассудком ведется война,
И никто не уступит, никто
не признает, что лишний…
Оба слишком сильны – не
хотят поднимать белый
флаг,
Оба прут напролом,
совершено меня не
жалея…
Ты – мой преданный друг,
ты – коварный
безжалостный враг…
Я тебя не люблю, я
смертельно тобою
болею…
В сотый раз обещаю
забыть, сознавая, что лгу…
Ни остаться с тобой, ни
прожить без тебя - не
могу …

Марина Винтер

[Red Fluffy]

Я сердце свое никогда не щадила:
ни в песне, ни в дружбе, ни в горе,
ни в страсти...
Прости меня, милый. Что было, то было
Мне горько.
И все-таки всё это - счастье.

И то, что я страстно, горюче тоскую,
и то, что, страшась небывалой напасти,
на призрак, на малую тень негодую.
Мне страшно...
И все-таки всё это - счастье.

Пускай эти слезы и это удушье,
пусть хлещут упреки, как ветки в ненастье.
Страшней - всепрощенье. Страшней - равнодушье.
Любовь не прощает. И всё это - счастье.

Я знаю теперь, что она убивает,
не ждет состраданья, не делится властью.
Покуда прекрасна, покуда живая,
покуда она не утеха, а - счастье.

(с) Ольга Бергольц

[Red Fluffy]

Одно к одному - и серьгу потеряла,
И глупый кошак разодрал одеяло,
И дождик, и зонтик забыла в маршрутке,
И ты не звонишь мне четвертые сутки,
И боль не прошла, и латынь не дается,
И даже мартини не очень-то пьется,
И вечер встречает холодной постелью,
И ты не звонишь мне вторую неделю -
И вот, все из рук начинает валиться:
И кончились деньги, и мама в больнице,
И снова меня на работу не взяли,
И ты предлагаешь остаться друзьями...

Но все пустяки: и работа найдется,
И деньги найдутся, и мама вернется,
И лето начнется по полной программе,
И будет гораздо теплей вечерами.
Я выучу триста стихов на латыни,
Приму анальгин, растворенный в мартини,
И зонтик куплю, и зашью одеяло...
Обидно одно: что серьгу потеряла....

(с) Вера Бутко

[Red Fluffy]

во мне однажды кончится завод
и мой матрас меня переживёт.

и я уйду. и шторы на окне
прощаясь, из окна помашут мне.

стакану, умывальнику, игле
пускай легко живётся на земле.

обидно только - всякая фигня
гораздо долговечнее меня.

(с) Глеб Михалёв

[Red Fluffy]

ПЕРВОРОДСТВО

К словам привыкаешь день ото дня,
А они первородного смысла полны́…

И когда я слышу:
— Извини меня! —
Это значит:
— Исключи меня из вины!

У слова цвет своего огня.
Свое пространство. Свои рубежи.
И когда я слышу:
— Обереги меня! —
Это значит:
— Берегами меня окружи!

У слова есть корни. И есть родня.
Оно не подкидыш под сирым кустом.
И когда я слышу:
— Защити меня! —
Это значит:
— Спрячь меня за щитом!

Вслушайся. Вникни. Не позабудь.
У слова свой норов. Свое нутро.
И если ты в эту проникнешь суть —
Слово тебе сотворит добро.

(с) Сергей Островой

[karasemga]

Ой, можно мне тоже?
Заворожило и не отпускает:

Другой
Он вернулся домой. Я не видел его много лет.
Он вошел. Он погладил кота. Он прилег на кровать.
Он напомнил, что в детстве любил каждой букве давать
свой отенок и цвет.

Вот лимонная "А", вот за ней серебристая "Б".
Через красную "О" мы придем к фиолетовой "Ю"
и к оранжевой "Я", что повисла на самом краю,
все на той же трубе.

Улыбнулся. Я тоже. И он засмеялся. И я
засмеялся. Потом мы пошли покурить на крыльцо.
А потом я проснулся. Меня разбудила в лицо
ледяная струя.

Это осень, а осенью часто приходит другой.
"Ты боишься?" - "А ты?" - "Я спросил тебя первый." - "Боюсь."
"Отчего ты боишься?" - "Не знаю. Сегодня напьюсь."
- "И я выпью с тобой".

Наши тени сегодня длиннее, чем были вчера,
ненамного, на пару минут стали старше, чем мы.
Иногда мы боимся, что тень, дотянув до зимы,
станет слишком стара.

Станет слишком больна, чтобы все отложить на потом.
И однажды, в одной из бесчисленных съемных квартир
мы заснем и увидим, как наш перепуганный мир
притворяется сном.

И, усевшись на стул перед зеркалом этой зимой,
мы увидим, как то, что мы раньше считали собой,
вдруг встает и уходит. Встает и уходит домой.
Мы боимся, что вместо него
сядет кто-то другой.

Пелевин Александр

[Lady-bird]

Red_Fluffy, у вас прекрасная подборка. читаю, и прямо мое.

[Yaroslava]

Это ужасно, - когда трогается поезд.

Это ужасно, - когда поезд отходит от перрона,
и вчера превращается в облако пара
со всем великолепием игры в словечки,
долгого ожидания на углу,
переплетающихся пальцев,
и внезапно и нежно откинутой головой,
с пенящимся, и горьким и черным кофе любви,
заваренным на скорую руку и выпитым залпом.

Это самое ужасное, когда вчера превращается в пар
и сегодня и завтра… и сегодня и завтра…

А что же завтра?

Кто раздвинет утром занавески?
Кто скажет: „Ну и льет… как из ведра!
Это ты? Это твоя голова на моей подушке?"

Л. Ашкенази

[Yaroslava]

Не отнимайте у женщин сигареты, 
я вам серьезно говорю. 
И сами подносите спичку не ожидая просьбы. 
Им нравится любой огонь, даже самый крохотный, 
игра с огнем, 
красная точка, тускло пронизывающая темень. 
Поэтому не берите у них сигареты, 
они любят курить вдвоем 
и смотреть на вас сквозь облачко голубоватого 
дыма, 
чтобы знать, как вы к этому относитесь 
и достаточно ли вы серьезны в темноте, 
незаметно переходящей в рассвет.
Они всматриваются в вас, освещая огоньком
сигареты,
это их фонарик. 
Бывает сигарета погаснет у женщины во рту, 
и поблизости не оказывается никого, кто бы 
мог снова 
дать ей огня.

Л. Ашкенази

[Red Fluffy]

Red_Fluffy, у вас прекрасная подборка. читаю, и прямо мое.

Спасибо) присоединяйтесь, если встретите что-то интересное и захочется поделиться



Я вовсе не сильная. Просто девчонка в душе.
И нервы мои, как у всех, а совсем не из стали.
Мне страшно стоять у перил на 8-м этаже.
Я плачу частенько над фильмом любимым в финале.

Мне страшно бывает без света одной по ночам.
Я куклу храню. Хоть признаться мне в этом и стыдно.
Ты помнишь, когда-то ты злился и сильно кричал?
Ты даже не знаешь, насколько мне было обидно!

Ещё я тайком покупаю себе шоколад.
Мне нравится розовый цвет и тюльпаны в букетах.
И я на работе могу отвечать невпопад.
Но только тебе никогда не признаюсь я в этом.

Я сильные роли играть не могу. Не хочу!
Сниму каблуки. Посмотри же, какого я роста!
Я просто мечтаю прижаться к родному плечу,
С которым смогу, наконец-то, быть слабою просто…
(с)

[Red Fluffy]

Будь, пожалуйста,
послабее.
Будь,
пожалуйста.

И тогда подарю
тебе я
чудо запросто.

И тогда я вымахну -
вырасту,
стану особенным.

Из горящего дома вынесу
тебя,
сонную.

Я решусь на все неизвестное,
на все безрассудное,-
в море брошусь,
густое,
зловещее,-
и спасу тебя!..

Это будет
сердцем велено мне,
сердцем велено...

Но ведь ты же
сильнее меня,
сильней
и уверенней!

Ты сама готова спасти других
от уныния тяжкого.
Ты сама не боишься ни свиста пурги,
ни огня хрустящего.

Не заблудишься,
не утонешь,
зла не накопишь.

Не заплачешь
и не застонешь,
если захочешь.
Станешь плавной
и станешь ветреной,
если захочешь...

Мне с тобою -
такой уверенной -
трудно
очень.

Хоть нарочно,
хоть на мгновенье,-
я прошу,
робея,-
помоги мне в себя поверить,
стань
слабее.

(с) Роберт Рождественский.

[Red Fluffy]

У меня внутри есть тюрьма.
Там заключенные.
Там адвокат.
Там судья.
Еще — есть палач.
Все эти люди — я.

В эту тюрьму не попасть.
Висит знак — "Осторожно! Пропасть!".
И еще — отдан приказ —
"Никого нельзя выпустить.
Не впускать.
Опасно.
Убьет.
В бегущих — стрелять".

И сколько же много наглых —
Заключенных, в моей груди.
Они внутри бьются-буянят,
Раздирают ее на куски.

Они оставляют отметины —
Каждая клетка изъедена.
Шрамы, ожоги, боль.
Сыпят на раны соль.

А я все казню и казню.
Миловать мне невмочь.
Это моя роль.
Я — королева "ночь".

Люди смотрят в глаза —
Видят зрачок, ресницы.
И никто не узнает —
Про мою
Личную
Виселицу.
Про мой именной плац.
Они видят только форзац.
И никто не узнает,
Сколько во мне погибло.
Сколько во мне сгорело,
И еще больше — сгнило.
Сколько их было! Сколько...
Я
Никого
Не простила.

(с) Лукерья Остерман

[Red Fluffy]

О, какая слепая радость!

Какое огромное желание!

Пользоваться воздухом, которым мы дышим

Ртом, глазами, рукой.

Какое горячее нетерпение

Потратить всего себя без остатка

В одном-единственном взрыве смеха.

О, эта наглая выскочка смерть,

Добивающая нас издалека,

Дотянувшись до нас через удовольствия,

Которые мы находим

В ничтожной ласке,

В чашке чая.

Хуан Рамон Химинес

[Netochka]

Я возьму почтовый лист,
Напишу письмо с ответом:
«Кларнетист мой, кларнетист,
Приходи ко мне с кларнетом.
Чернобров ты и румян,
С поволокой томной око,
И когда не очень пьян,
Разговорчив, как сорока,
Никого я не впущу,
Мой веселый, милый кролик,
Занавесочку спущу,
Передвину к печке столик,
Упоительный момент!
Не обмолвлюсь словом грубым...
Мил мне очень инструмент
С замечательным раструбом!
За кларнетом я слежу,
Чтобы слиться в каватине
И рукою провожу
По открытой окарине.

(М. Кузмин)

[Светлая]

Несложен мир. Совсем не сложен -
Мир прост. Он, в принцепе, таков,
Что может быть легко разложен
На мудрецов и простаков.

Мы - простаки. Мы в жизнь бежим.
Мы верим в хлеб, в любовь и книги.
И не подсчитываем миги,
Что составляют нашу жизнь.

И год как день... И день как миг.
Мы жжём сквозь беды и невзгоды,
И экономим чьи-то годы
За счёт непрожитых своих.

А мудрецы глазеют вслед,
Их жизнь скупа и неразменна -
В ней ни рассвета, ни разбега,
Ни взлёта, ни паденья нет.

Жизнелюбивы и юны,
Они хохочут, как фальстафы,
Но их начала, как фальстарты, -
Однообразны и скучны.

Не знать бессонниц. Пить до дна.
И жить, сомненьями не мучась.
Неужто это всё же мудрость?
Неужто всё-таки она?..

Неужто можно тот же путь
Пройти спокойно и без спешки?
Неужто скажет кто-нибудь,
Что не Колумбы мы, а пешки?..

Неужто с жертвенным огнём
Несёмся мы, как дурни с торбой,
Дорогой хоженной и торной,
Где бе огня светло как днём?

Остановиться ли? Остаться?
Но в нас бесчинствует азарт:
Уж коль рванули мы со старта -
То нам никак нельзя назад.

Мы выдыхаемся, устав, -
Мы - жертвы глупого азарта, -
Но, умирая, шепчем: "Старт!"
И верим: не было фальстарта!...

1965 г. Леонид Филатов

[Светлая]

"Я не люблю"    (Из спектакля "Свой остров")

Я не люблю фатального исхода.
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.

Я не люблю открытого цинизма,
В восторженность не верю, и еще,
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или, когда все время против шерсти,
Или, когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой,
Уж лучше пусть откажут тормоза!
Досадно мне, что слово "честь" забыто,
И что в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья,
Нет жалости во мне и неспроста -
Я не люблю насилье и бессилье,
Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя, когда я трушу,
Досадно мне, когда невинных бьют,
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют.

Я не люблю манежи и арены,
На них мильон меняют по рублю,
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю.

Владимир Высоцкий
1969