Уперла у приятельницы в дайри.
Блокадное.
"Дома мы жили на кухне, спали на полу: только на кухне уцелело окно, выходившее во двор. С нами жила моя старая сослуживица еще по Москве, в прошлом балерина (ее квартира была разбомблена), и кот Васька, которого за год до войны я подобрала на лестнице еще котенком. Все муки голода несчастный кот терпел вместе с нами, ибо все крысы в ноябре 1941 года ушли из города.
[дальше июнь 1942, их эвакуируют]
Когда катер отчалил, вдруг раздалось отчаянное мяуканье. Матросы стали изумленно осматриваться. Никаких животных на катере нет, а кошачьи вопли откуда-то несутся... Что за чертовщина? Тут я должна признаться. Мы с Дашковским, умирая от истощения, не съели нашего кота Ваську. И, конечно, потихоньку везли с собой. Кот был умный, он был мною научен молчанию в тяжелые моменты жизни, но тут выдержка ему изменила... (В этот момент Ладогу бомбили.)
Дашковскому пришлось сознаться, что он везет контрабандой пассажира. Матросы рассмеялись, и все обошлось прекрасно."
Из воспоминаний артистки оперетты О. Грековой-Дашковской