Выходные у меня как-то не задались.
Сперва Зюнечка... тишайший, нежнейший и ласковейший Зюнечка тяпнул меня за палец. До крови.
Не со зла, а по причине плохой из-за отита координации: я сварила пару филешек тилапии и устроила раздачу слонов всем крысомордам - и гостям и хозяевам. Тарисовские морды, которым рыбы раньше никогда не перепадало, так перевозбудились, что Зюнечка за своей порцией выскочил аки акула. Промазал - тяжело целиться пастью в маленький кусочек рыбы, когда у тебя башка на бок. Очень переживал и извинялся, а я долго и матерно ругалась. Ибо быть укушенной Зюнечкой - это так же унизительно, как быть затоптанным розовым пони.
В воскресенье резали Няшика. Няшик мне почему-то совершенно не благодарен, валяется в боксе с видом "Крысо дохлое нИЩастное-пренИЩастное" и думает страшную мстю.
К тому же Малышева вызвала у меня приступ жгучих комплексов.
Обсуждаем с ней, чем санировать няшиковские лишние полости. Хлоргексидин как-то слабоват для такой дряни, которую у него вырезали. Решили, что метрогилом и каким-нибудь антибиотиком.
"У меня, - говорю, - байтрил 2,5% есть, бутылка почти целая. Все равно больше ни на что не годится, можно им промывать".
"Ха, - говорит Ю.Е., - У меня 10% байтрил есть".
"У меня тоже, - решаю я отстоять свою честь, - Энроксил есть 10%. И тоже бутылечек".
"Большой?" - вкрадчиво интересуется Ю.Е.
"5 мл", - робко отвечаю я, чувствуя подвох.
"Салага!" - припечатывает меня Малышева и хлопает передо мной на стол литровую бутылку 10% байтрила.
А вечером, когда приехали домой, обнаружили, что у Тарисовской мелочи очередной абсцесс возле писюна вскрылся, только вот сделал это внутрь, и хлещет из препуция мерзкий вонючий гной. Пришлось вскрывать еще и снаружи, со всех сторон промывать и заливать антисептиками.
