все было гораздо хуже. так, как я и предполагала, - безнадежно, но хуже, чем можно было представить.
было три опухоли. они задвинули печень в левый бок, вдавили почки, намотали на себя кишечник и забрали всю ее иннервацию. в случае отделения опухоли кишечник оставался бы без кровоснабжения. две огромных, больше по размеру, чем удалось нащупать через кожу, росли из брыжейки - одна в сторону живота, другая в сторону спины. самая большая, которая прощупывалась с правого бока, представляла из себя два сросшихся шара. один как мячик для пинг-понга, второй - больше мячика. и третья росла на кишке, захватила ее ткань, проросла внутрь, но еще не успела полностью закупорить. кишка усеяна мелкими опухолями величиной со спичечную головку.
печень - неэластичная, жесткая на ощупь, с очагами абсцедирования.
бедная правая почка, которая тянула весь организм, она была еще в приличном состоянии.
мы не стали смотреть остальное, но на легких и перикарде тоже могло быть подобное. просто она была живая, занаркозенная, и потрошить живое теплое тело (или только что бывшее живым) мы не стали. достаточно было увиденного. даже слишком достаточно.
шансов не было ни одного.
это невероятно больно. пережив 33 крысы, я была уверена, что я привыкла. я не знаю, как мне сказать второму хорьку, что я унесла Лауру и больше ее не верну.
я разбудила ее утром на операцию и уже знала, что я больше ее не увижу. вчерашнее посещение врача вселило в меня уверенность, что я что-то делаю, я действую и, значит, помогаю. но я внутренне была готова к тому, что ее не выведут из наркоза.
Лаура - по-домашнему Урюк - не понимала, что происходит. она не успела дожить до боли. опухоли мешали ей, в какой-то момент они начали тянуть все ресурсы на себя, теперь я понимаю, что она похудела не потому, что сгоняла зимний жир к весне. но так совпало по времени, что я не заподозрила неладного. она ничем не выдавала того, что в ней растет. еще месяц назад она играла. ей было почти 6 лет, и она играла! так, как играют молодые хорьки.
я думала, что я люблю хорьков меньше, чем крыс. я плачу два дня и не могу остановиться. как будто в первый раз.
это очень несправедливо. она должна была жить, она сама была в этом уверена. она не знала, что ее жизнь ВДРУГ закончится.
простите, мне сложно очень. я не знаю, где и кому еще я могу это сказать.
