Татьяна Н. Толстая фб
Dumb ways to die
Осенью 1988 года меня пригласили в Америку в качестве writer in residence, - это значит ничего особенного не делать, а просто "украшать своим присутствием наш кампус". Но просто так украшать, ясен пень, не дадут: все хотят с тобой общаться, задавать одни и те же вопросы, а ты держись, отвечай.
Вопросы в 1988 году были, например, такие:
- А вот это у вас есть? (показывает сигареты). Что с этим делать, вы знаете?
- А из чего в России шьют шубы? Из коров?
- А вы из Сибири? А Москва в Сибири? А Россия восточнее Бостона?
- А вам разрешается ходить по улице без конвоя?
- А русские тоже любят своих детей?
- А теперь вы наконец перейдете на латинский алфавит?
Вот одна радиожурналистка, озабоченная вопросами экологии, стала меня расспрашивать про здоровую пищу. А я как раз только что прочитала в какой-то перестроечной газетке типа МК про высокое содержание нитратов в огурцах для народа. (И про то, как в Кремле едят девственно-чистые огурчики, выращенные тогдашним кровавым режимом на народных слезах и за народный счет!) Страшные цифры приводила всезнающая газетка! Вот я и говорю журналистке: так и так, наша пресса пишет, что процент яда так высок, что если съесть килограмма два, то сразу смерть. Неплохой способ покончить с собой, говорю. Особенно если малосольненькие, и с картошечкой.
Дева все старательно записала; а говорили часа полтора, про Горби, про судьбы России, про писателей Тщэкхов и Гогол; про Лио Тольстой; про всё. А на следующий день послушала я эту радиопрограмму, а там от меня осталась одна фраза, да и то как бы уносимая ветром, и ее перекрывает озабоченный голос журналистки: "Русский писатель говорит, что в России распространен способ самоубийства с помощью огурцов!"
И мне стали звонить из местных газет. И меня стали спрашивать: "Расскажите, а какие еще у русских приняты способы самоубийства?" Мне задавали вопросы в университете на встречах со студентами. У меня пытались взять интервью какие-то эзотерические организации из тех, чьи адепты покрыты татуировками и ходят в дредах и плетеных фенечках.
Но окончательно я поняла, что миф ушел в американский мир и его не остановишь, когда мне, месяца через два, принесли из издательства страницы рукописи одного писателя. Пострел уже поспел написать роман и его уже взяли в печать! Там, в романе, двое - Он и Она, на пляже, что ли, разговаривают о самоубийстве, и Он Ей говорит: "А знаешь ли ты, что в России..." - и дальше сами понимаете что.
