Эх, Майка, Маечка, что же ты такого натворила в прошлой жизни, что сейчас такая? Хвост сломан, на спине горб (внешне не сильно заметно, но у меня есть пруфпик рентген, а на нём выглядит страшно. Под Хеллоуин выложу. Попугать), ухо рваное, когти криво растут, на спине дырка, на носу абсцессище, усы наполовину сбриты, а ещё хрюкает. Приходит, прячется под воротник, хрюкает, прижимается и успокаивается.
Уколы терпит, как зайчик. Только сразу после не принимает утешительного угощения, ей надо на руки, ко мне, под одежду, под воротник, лежать на шее и пожаловаться. Чтобы почесали за ухом и пожалели. А потом, так и быть, она согласна принять что-нибудь вкусное.
Ни за что бы не подумала, что из такого запуганного, буйного и недоверчивого крысёнка вырастет такая преданная и ласковая крыса.
Час назад отнесла её на вскрытие абсцесса. Тахикардии не услышали, но, поскольку, сердце не очень, врач сказала оставить на пару часов в клинике, чтобы понаблюдать после того, как Майка очнётся от наркоза (место такое, что фиг вскроешь под местным, а она ещё будет лапками пихаться и мешать). Так что жду звонка о том, когда можно будет забрать зверя.
Руби с Кендятиной окончательно спелись. Скачут вместе, по стенам бегают. Но Руби при этом -- у Фриши научилась! -- очень трогательно ухаживает за больной сестрой, греет её, вылизывает, не даёт брать на уколы ("Она опять придёт и будет плакать!"), укрывает, выкусывает. У Кенди ещё ветер в голове для такого. Но в деле обогрева она, конечно, поучаствовать не против)
